История ВДНХ
ВДНХ – не просто выставка успехов социалистической экономики. Это модель СССР, идеальная страна, созданная по законам искусства.
Названия “вэдээнха” и “вэсэхавэ” перестали расшифровываться и давно кажутся словами языка народов СССР. Возможно, грузинского, потому что именно в субтропиках Грузии располагались санаторные райские сады за высоким забором.
Главный павильон ВВЦ, снимок 2005 года.
Мой личный райский сад (Выставка достижений народного хозяйства СССР) находился на севере Москвы. Туда по вымытому с утра проспекту Мира катились троллейбусы, а возле Главного входа мы пересаживались в открытые вагончики. Их везли не пони, как в зоопарке, а присланные литовскими машиностроителями микроавтобусы РАФ.
Фасад павильона “Киргизская ССР” с памятником Сталину, фото 1941 года.
Впечатление от страны чудес сохранялось и тогда, когда никаких чудес уже не было, никакая идеология уже не оживляла эту выставку умирающего социализма в одной отдельно взятой стране, единая воля, ее создавшая, растворилась в пустоте. Но следы этой воли сохранялись в архитектуре и планировке ВДНХ – даже в 1980‑е годы это была настоящая сталинская выставка, а при Сталине, как известно, был порядок. Этот порядок машинально поддерживала армия садовников, которая теперь служила не идее, а самой “вэдээнха”. Eе строили как модель социализма. Модель получилась в натуральную величину.
Павильон “Топливная промышленность” (построен как павильон “Сибирь”), фото 1964 года.
Выставок было три. В 1923 году на другом конце Москвы, на Крымской набережной, появились деревянные павильоны “Первой сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки Союза ССР”. Это была выставка НЭПа, кооперации, крестьянства, еще не согнанного в колхозы. Ее создание горячо приветствовал сам В. И. Ленин, которого, в состоянии уже близком к овощному, провезли по пути в Горки мимо главного входа.
1958 год: визит на ВСХВ президента Египта Гамаля Абдель Насера.
Новая Всесоюзная сельскохозяйственная выставка, ВСХВ, построенная в Останкино, была выставкой побежденной деревни. Как говорил на ее открытии 1 августа 1939 года глава Советского правительства Вячеслав Михайлович Молотов, это “прежде всего выставка колхозов, выставка колхозных побед, в которых мы видим всепобеждающую силу союза рабочих и крестьян под знаменем коммунизма (тут речь его была прервана бурными аплодисментами), под знаменем великой партии Ленина–Сталина”. Сила, понятно, нешуточная, и новая выставка, серьезная до наивности, уже не принимала никакой иронии. Архитекторам это объяснили раньше всех. Конструктивистов, успевших поработать на Крымской, погнали в шею. Остальным сказали, что новая выставка будет не временной, а постоянной. Сказали, правда, слишком поздно, и архитекторы, строившие ее как временную, были обвинены во вредительстве.
В павильоне “Украинская ССР” и сегодня находится “Украинский центр”.
Новая ВСХВ из выставки достижений окончательно превратилась в выставку-достижение, вдохновившую Пырьева на сельскохозяйственную комедию “Свинарка и пастух” про любовь видного чабана к знатной поросятнице. Ведь посетители выставки были одновременно ее экспонатами. Бесконечные кролики, изображенные на фасаде павильона “Кролиководство”, напоминали о подвигах бригадиров совхозов, вырастивших “не менее двадцати крольчат от матки в среднем по всей бригаде”. Все лучше, чем подняться на крови сусликов и хомяков, коих для получения путевки на выставку полагалось “истребить за 1937 год не менее четырех тысяч штук на одного человека”. Павильон “Охота” славил успех охотника Гасанова – “подражая писку мышевидных грызунов, он за три последних года добыл двести шесть лисиц”, а в павильоне “Юных натуралистов” осваивали опыт семиклассника из Новосибирска Шуры Мещерякова по успешному выращиванию дагестанской конопли.
Павильон “Центральные промышленные области”, фото 1954 года.
Рядом с павильонами союзных республик (старых и свежесозданных – Карело-Финской, Молдавской, Литовской, Латвийской, Эстонской) была построена образцовая деревня, с клубом, сельсоветом, школой, скотным двором. Строения заселили образцовыми колхозниками. И образцовыми зверями – “речной бобр, ондатра, нутрия обитают на выставке в условиях, близких к естественным”.
1964 год: посещение ВДНХ кубинской делегацией во главе с Че Геварой.
Третью по счету ВСХВ не успели открыть перед войной. В феврале 1947 года Совет Министров СССР принял решение о возобновлении ее работы. Поскольку главным достижением теперь была Победа, к прежним постройкам на выставке предполагалось добавить памятник Победы, а участников премировать автомобилями “Победа”. Однако строительство растянулось на много лет и было завершено в 1954 году, уже после смерти Сталина.
Павильон “Советская культура”, фото 1964 года.
На Выставке достижений выступило новое поколение советских архитекторов, еще более восторженно, но в то же время и более свободно относившееся к классике. Их достижения – египетский храм с греческими кариатидами, эллинистический дворец с резным деревянным фронтоном, ангар с романским порталом и византийским куполом, римская колоннада на шумерском подиуме.
Фонтан “Дружба народов” и павильон “Армения”. Фото 2005 года.
Колос пшеницы изображался в капителях и пилястрах, один из фонтанов так и назывался – “Золотой колос”, да и в фонтане “Дружба народов” золотые девушки в национальных костюмах (шестнадцать республик – шестнадцать сестер) водили хоровод вокруг золотого снопа пшеницы, в брызгах восьмисот водяных струй. Струи были тоже вполне колосовидны, и на видах сверху выставка неожиданно напоминала гигантскую грядку, украшенную отдельно лежащими овощами.
Экспонатный участок № 3 павильона “Цветоводство”, фото 1955 года.
Даже скамейки, урны и флагштоки украшались звездой, серпом, молотом и надписью “ВСХВ”. А звезда над шпилем Главного павильона была не звездой с неба, а звездой Героя Социалистического Труда. Только такая звезда могла сиять над выставкой днем и ночью. Понятие “реализм” здесь трактовалось почти так же буквально, как в советской литературе и живописи. Именно стремлением к большей понятности форм объясняли в 1930-е годы “переход к освоению классического наследия”. Действительно, язык классики казался народу более привычным, чем революционный модернизм. Но и классика в высоких своих образцах тоже была непроста. Зрители ощущали, допустим, радостность, приподнятость образа, некую его “знакомость”, но сложнейший язык прообразов, тем, пропорций был им совершенно недоступен.
Павильон “Мороженое” (Главхолод), фото 1955 года.
Не удивительно поэтому, что к 1953 году, когда архитектурные принципы “освоения наследия” господствовали уже два десятилетия, на основе этой готовой системы возник “стиль ВДНХ” – предпринятая архитекторами попытка создания “народной классики”. Понятную классику стремились сделать совсем понятной – так, чтобы, уходя с выставки, донецкий шахтер, среднеазиатский дехканин или балтийский рыбак чувствовали, что все тайны архитектуры им открыты.
Современный облик павильона 1955 года “Мясная промышленность”.
Эту архитектуру следовало “читать”, как живописные произведения той эпохи, “колхозные праздники”, “завтраки в поле”, “будни латышских рыбаков”. Здание расшифровывалось до конца, любая деталь получала ясный словесный образ. Вместо акантовых листьев – листья салата, вместо коринфской капители – сноп колосьев, бараньи рога вместо завитков волют и бесконечные гирлянды из монументальных фруктов, от яблок до ананасов. Не выставочные павильоны, а настоящие дворцы, для которых не жалели золота и мрамора, языческие храмы, посвященные коровам и кроликам.
Павильон “Сибирь”, зал “Животноводство. Технические культуры”, фото 1958 года.
На фотографиях тех лет это производит удивительное впечатление – в дворцовых интерьерах среди драгоценных колонн лежат мешки пшеницы и снопы ржи, как будто бы в царские покои перед осадой втащили пищевые припасы или колхоз-миллионер устроил склад на станции московского метро.
Макет космического корабля “Восток” в павильоне “Космос” (до 1964-го “Механизация”). Фото 1965 года.
В образе ВСХВ 54, идеальной страны, созданной по законам искусства, узнавал себя Советский Союз. Но после войны он не так уже увлекался садоводством и виноградарством, а все больше атомом и космосом, поэтому выставка стала Выставкой достижений народного хозяйства.
Ракета-носитель “Восток” перед фасадом павильона “Космос”, фото 2005 года.
Уже в этот момент она многое подрастеряла. Куда органичнее и приземленнее выглядели мелодрамы о скрещивании добропорядочной культурной пшеницы с диким вредителем пыреем (барышня и хулиган) – этим прославился директор Сельскохозяйственной выставки академик Цицын. Или образцовые машинно-тракторные станции среди деревьев, свезенных со всего Союза – “широколапая ель с далекого Тянь-Шаня, седые полярные мхи с вечнозелеными эвкалиптами и тунговыми деревьями из солнечной Грузии, низкорослые березы Крайнего Севера с крымскими кипарисами, камчатская роза с гордыми пальмами Закавказья, среднеазиатская чинара и саксаулы казахстанских степей с цветущей акацией и стройными тополями плодоносной Украины”. Теперь же речь шла о безвоздушных пространствах космоса, где не было чернозема под ногами. Хотя по радио и пели о том, что “на Марсе будут яблони цвести”, но ясно было, что этих марсианских яблочек нам не попробовать.
Стенд шампанских и столовых вин, павильон “Грузинская ССР”, фото 1954 года.
Министерства и ведомства начали калечить доставшиеся им павильоны. Прослышав, что “излишества” не в моде, навешивали на колонны модернистские намордники, но на всех не перевешаешь, и из оставленных щелей лез и лез стиль, созданный другими поколениями, величественный и обветшавший. Это были наши мексиканские пирамиды, таинственные дворцы, смысл которых давно потерян, но его и не хочется искать. Какая разница, кому из местных идолов мазали губы человеческой кровью, а кому виноградным соком и шампанским “Абрау-Дюрсо”.
“Рабочий и колхозница” Веры Мухиной и павильон № 70 (“Москва”), перевезенный на ВДНХ с выставки Expo 67 в Монреале. Фото 1977 года.
Текст: Алексей Тарханов (“Коммерсантъ”)
