Черно-белая квартира в Париже, 100 м²

Впервые архитектор Шон Макэвой увидел Париж в восемь лет. Впечатления были смешанные. “Мы пошли в кафе с мамой, и мне понравился кофе с молоком. Когда она отвлеклась, я выпил подряд четыре чашки, отравился кофеином и почувствовал себя странно, – рассказывает Шон. – После кафе мы направились в Нотр-Дам. Я был уверен, что вот-вот умру и мама хочет, чтобы в этот момент я был поближе к богу и небесам”.

Сегодня Шон подобрался к небесам французской столицы вплотную. Его квартира находится наверху девятиэтажного здания на правом берегу Сены. Виды отсюда фантастические: на церковь Сакре-Кёр и панораму парижских крыш. “Самое прекрасное в такой высоте – чувствовать, что город остался далеко внизу, а ты вырвался к свету”, – говорит Шон.

Удивительно, но предыдущие обитатели этой квартиры к свету как будто вовсе не стремились. Когда Макэвой впервые увидел свое будущее жилище, оно представляло собой четыре маленькие комнатушки с унылой верандой. Но пространство оказалось гибким: “Тут не было несущих стен – только бетонный “скелет”. Можно было все снести и сделать по-своему”.

Профессиональный путь Шона Макэвоя был извилист. Его родители американцы, но родился он в Карачи, а детство провел в Турции и Саудовской Аравии. Первые архитектурные впечатления Шона были классическими: “Мама обожала всякие руины – пирамиды, Эфес. Она даже Трою мне показала”. Влияние мамы оказалось сильным – Шон окончил архитектурный факультет Университета Виргинии.

А потом юноша взял тайм-аут – на 13 лет. “Мне казалось, что в архитектуре я не смогу выразить себя. Меня бесила громадная разница между замыслом и результатом, проектом и постройкой”. В 1986-м Шон приехал в Париж вместе с сестрой – размышлять о будущем. Подумав, они вместе открыли бизнес по производству… печенья. И очень быстро стали поставщиками американского посольства и парижского Диснейленда. В 1999-м Макэвой охладел к кондитерскому делу и продал бизнес. Устал: много персонала, большая ответственность. Но опыт управления компанией повлиял на формирование его архитектурного стиля: “На производстве я постоянно старался все упростить. И так научился минимализму”.

Именно минимализм царит в квартире, которую Шон делит со своим другом, сценаристом Жан-Люком Ниваджиони, и собакой Дженни. Пространство площадью 100 м² оформлено нарочито просто и графично. “Кому-то покажется, что стиль суховат, – отмечает Шон. – Но меня он успокаивает”. Планировка квартиры полностью открыта: стены, за которыми скрываются ванная и гардероб, не доходят до потолка. Кухня – пятиметровая плита из кориана. Она соединяет две части квартиры, гостиную и спальню, и при необходимости может быть “отсечена” раздвижной перегородкой.

Шон стремился раздвинуть пространство, стереть все границы между интерьером и миром вокруг. Занавески на большие окна вешать не стали. Для цельности впечатления дубовый пол гостиной и тиковое покрытие террасы сделали из досок одной ширины.

Случайной мебели в квартире нет: пара стульев Пьера Полена, крытый линолеумом столик Макса Билла. Есть вещи, сделанные по эскизам Шона: эффектный диван из черной кожи с восемью ножками и рабочий стол. “Я не большой фанат вещей. Они на меня давят. Кроме того, в этой квартире главное – Париж. Что может соперничать с таким видом?”

Собственная мебель – капля в море дизайнерских дел, в которые теперь погрузился Шон. Он делает интерьеры квартир и оформил магазин Erotokritos в квартале Маре. На первый взгляд кажется, что нынешняя архитектурная деятельность Макэвоя – возврат к первой любви. “На самом деле я всегда хотел быть лесничим. В детстве я не любил города – они меня пугали”.

Ну что же: Шон Макэвой вырос, и теперь самый красивый город мира лежит у его ног.

Текст: Иан Филлипс