Кинотеатр "Гранада"

Бывший кинотеатр “Гранада” в невеселом лондонском районе Тутинг – одно из самых сюрреалистических мест в городе. Снаружи это классическая постройка ар-деко: геометрические формы, плитка жемчужного цвета на фасаде, четыре коринфские колонны над входом. Чего-то подобного ждешь и в интерьере, однако вместо этого с ходу попадаешь в пространство, похожее одновременно на готический собор, мавританский дворец на юге Испании и декорации для “Русских сезонов”. Посреди этого великолепия, не переставая, трещат автоматы-тотализаторы, а в креслах бывшего зрительного зала восседают граждане пенсионного возраста с тяжеловатыми лицами и сосредоточенно смотрят на таблички с цифрами: последние тридцать с лишним лет здесь играют в лотерею “Бинго” (любимое развлечение рабочих окраин по всей Англии). Трудно представить, что когда-то здесь пел Синатра.

Разница между внешним и внутренним обликом “Гранады” легко объяснима: ими занимались два разных человека. Здание спроектировал Сесил Масси – английский архитектор, ответственный почти за все интересные британские кинотеатры начала 1930-х. Планировалось, что он же займется и интерьером, но владелец “Гранады” Сидни Бернштейн решил, что тут нужен кто-то с более радикальным вкусом. “Мы хотим продавать билеты не “на фильм”, а “в кинотеатр”, – объяснял Бернштейн, не без оснований полагавший, что кинотеатры в конце 1920-х превратились в замену отмирающим мюзик-холлам и должны были выглядеть соответствующе. Выбор Бернштейна пал на человека, в Европе известного как Теодор Комисаржевски и величаемого в Британской энциклопедии “одной из ярчайших фигур в театральной жизни нашего времени”.

Федор Федорович Комиссаржевский, сын оперного певца и сводный брат актрисы Веры Комиссаржевской, родился в Венеции в 1882 году. В молодости он ставил спектакли в театре, где работала сестра, потом вместе с Николаем Евреиновым основал собственную экспериментальную студию, а незадолго до революции был назначен директором Большого. В 1919-м, когда Ленин посоветовал Луначарскому “все театры положить в гроб”, Комиссаржевский уехал в Англию, где несколько лет ставил пьесы Чехова и оперы – не только как режиссер, но и как художник. В этот момент его и нашел Бернштейн.

На проектирование и строительство “Гранады” ушло три года – по тем временам неслыханный срок для кинотеатра. Рабочие, трудившиеся на объекте, дали клятву не выдавать секретов оформления здания до его открытия. Тем не менее публика чуяла, что ее ожидает нечто невообразимое: в первый же вечер, 7 сентября 1931 года, в кинотеатр явилось пять тысяч человек (почти половину, впрочем, не пустили – мест было “всего” три тысячи).

Посетителей встречало готическое фойе с низким потолком – там были расположены кассы. Купив билет, зритель ожидал начала сеанса в гранд-фойе на пятьсот человек. Оно напоминало замок: мраморная лестница, высокие потолки с деревянными балками, готические стрельчатые зеркала. Пилястры, разделявшие зеркала, Комиссаржевский инкрустировал золочеными узорами в виде дубовых листьев, а капители представляли собой изображения грифонов с арфами и трубами. Далее по курсу следовали фрески с геральдическими львами и витражные окна. На этом этапе потрясенному зрителю встречалось кафе, где можно было запить первый шок: судя по воспоминаниям посетителей “Гранады”, при входе в грандиозные залы неподготовленного человека охватывала нешуточная робость.

Поднявшись по лестнице, гости оказывались в зеркальном зале – коридоре, ведущем к аудитории. По его стенам располагалось семьдесят зеркал с канделябрами. Правда, туда попадали только держатели самых дорогих билетов (в партер), кому нужно было на балкон, сворачивали сразу после лестницы. Балкон был опять-таки беспрецедентный по размаху: почти сорок метров в ширину и 1354 сидячих места. На стенах красовались фрески с изображениями менестрелей в человеческий рост, срисованные художником Александром Джонстоном с миниатюр Люсьена Леблана. Кессонированные потолки с причудливыми узорами отливали синевой и позолотой: Комиссаржевский объяснял, что вдохновлялся готикой Северной Италии, где использовались яркие цвета. Ближе к сцене потолок становился гладким и превращался в голубое небо с облаками. Над залом висело несколько внушительных люстр – сказывалось театральное прошлое Комиссаржевского.

Впрочем, театральные мотивы тут были уместны: с самого открытия в “Гранаде” не только кино показывали. Вечерний сеанс включал в себя либо два фильма, либо, гораздо чаще, один фильм и шоу варьете. В зале установили орган Wurlitzer: сначала его использовали для музыкального сопровождения немого кино, а позже – для самостоятельных концертов. В разные времена на сцене “Гранады” выступали разные звезды мировой величины – от сестер Эндрюс и Кармен Миранды до Битлов­ (с Роем Орбисоном на разогреве) и Фрэнка Синатры.

Когда началась война, многие кинотеатры закрылись. Но не “Гранада”. В конце сентября 1940 года, во вре­мя первой бомбежки Лондона, пуб­лика последнего сеанса отказалась ­расходиться и осталась в зале на всю ночь: люди играли на органе, пели хором и всячески друг друга подбадривали. “Гранада” превратилась в альтернативное бомбоубежище: когда на экранах во время сеансов появлялись сообщения о воздушной тревоге, зрители забивались под балкон и продолжали смотреть кино. Завсегдатаи “Гранады” вспоминают, что там им было спокойнее, чем дома.

Труднее всего кинотеатру дались не военные, а послевоенные годы. Во-первых, почти ни у кого в Тутинге не было ни свободного времени, ни свободных денег. Во-вторых, владельцы промахнулись с репертуарной политикой (заключили контракты “не с теми” студиями), и в 1960‑е построенные после “Гранады” окрестные кинотеатры “АВС” и “Классик” считались гораздо более передовыми. Бернштейн начал заигрывать с другими жанрами: в 1960-е в “Гранаде” выступило рекордное количество музыкантов и комедийных актеров, начали проводиться сеансы армрестлинга и первые лотерейные вечера. Но рентабельность все снижалась, и Бернштейн решил частично разобрать кинотеатр и переделать в развлекательный центр.

К счастью, в этот момент местная управа решила дать “Гранаде” статус архитектурного памятника, охраняемого государством. Бернштейн сопротивлялся: писал в управу письма с утверждениями вроде “фасад кинотеатра, к нашему большому стыду, гораздо ниже обычных для нашей компании стандартов; что же касается интерьеров, они создавались с учетом вкусов публики, которая приходила сюда в 1930-е годы, и не имеют никакой исторической достоверности или ценности”. Управа не соглашалась. Подключилась пресса, и стало очевидно, что просто так снести или перестроить здание Бернштейну не дадут. И тогда рассерженный бизнесмен без предупреждения закрыл кинотеатр: даже сотрудники получили уведомление лишь вечером накануне, а публика, явившаяся на дневной сеанс 10 ноября 1973 года, обнаружила табличку с надписью “Из-за недостатка интереса со стороны зрителей кино­театр закрыт”. Благодарностей посетителям за многолетнюю поддержку, обычных в таких случаях, не было.

Несколько лет здание простояло без дела, но перестраивать его по-прежнему не давали. И тогда Бернштейн окончательно превратил “Гранаду” в площадку для набиравшей популярность лотереи “Бинго”. К открытию “Гранады” в новом качестве в 1976 году на “Бинго” записались двадцать тысяч человек, а к 1993-му клуб превратился в самый посещаемый в стране. Финал кажется бесславным, но историки архитектуры подчеркивают: на самом деле это хеппи-энд. Без “Бинго” “Гранада” разделила бы участь других кинотеатров ар-деко, которые закрылись, использовались как сквоты и площадки для рейв-вечеринок и так обветшали, что их уже не спасти.

Среди посетителей Gala Bingo, как теперь называется “Гранада”, до сих пор есть те, кто прятался под балконом во время воздушных рейдов Второй мировой. Многие приходят на утренний сеанс лотереи и уходят только вечером. Похоже, им до сих пор здесь спокойнее, чем дома.

Текст: Яна Мелкумова-Рейнолдс