Жилые комплексы постмодернизма: красота или уродство?

У постмодернистской архитектуры 1970–1980-х годов неоднозначная репутация. Критики ее обожают, обыватели считают уродливой. Особенно много споров вызывают гигантские жилые комплексы. Юлия Пешкова выбрала семь знаковых проектов того времени и предлагает вам самим решить, есть ли у них право на жизнь. 

Из двух запланированных «Белых башен» была построена только одна. 81-метровая цилиндрическая башня с наростами округлых балконов радикально отличается от строго функциональных небоскребов того времени. У нее почти космический вид, хотя сам автор отрицал влияние футуризма и говорил, что хотел соединить принципы Ле Корбюзье с идеями органической архитектуры Фрэнка Ллойда Райта.

 

Изначально в башне была предусмотрена коллективная инфраструктура — бассейн на крыше, детский сад и часовня на первом этаже, ресторан с круглыми залами на последнем. Жильцы могли делать заказы через «электронного официанта» и получать еду по специальному лифту. Коллективная история не пошла, и постепенно общественные зоны были заменены квартирами, остался только бассейн. К счастью, башня находится в хорошей сохранности: так как жилье продавали на свободном рынке, строили ее качественно, выбирая хорошие материалы — мрамор для отделки холлов, тик для оконных рам. Семья де Ойса до сих пор живет в одной из квартир. 

«Органы Фландрии» занимают целый квартал в 19-м округе, одной стороной выходя на проспект Фландрии. Он состоит из четырех жилых башен на 1950 квартир (в самой высокой 39 этажей и 123 м) и еще нескольких корпусов пониже с магазинами, детским садом, домом престарелых и прочей инфраструктурой. Здания имеют узкое основание и расширяются кверху. 

Мартин ван Трек, парижский архитектор-постмодернист немецкого происхождения, взял за образец органные трубы — отсюда и название комплекса, и имена башен – «Прелюдия», «Фуга», «Кантата» и «4». На этом проекте архитектор впервые использовал эндоскоп, за что потом получил звание изобретателя архитектурной эндоскопии. Идею ему подарил отец-врач. Чтобы представить, как будет чувствовать себя человек внутри здания, ван Трек запускал внутрь макета медицинский прибор и делал фотографии и фильмы. Увы, реализован проект, как и все социальное жилье, был не очень качественно, и к 1990-м годам превратился в рассадник преступности и наркоторговли. 

Эмиль Айо, один из главных французских проектировщиков больших социальных комплексов, выступал за гуманизацию жилья. «Башни Айо» – самый известный его проект, состоящий из восемнадцати башен на 1607 квартир. Архитектор решительно рвет с традицией модернизма, пытаясь декоративно разнообразить здания. 

Необычная форма, похожая в разрезе на цветок, разные окна – круглые, квадратные и каплеобразные, отделка фасадов мозаикой с изображением облаков (за это башни еще называют «Облаками») – да, башни Айо не похожи на унылые бетонные коробки. Однако это не спасло их от ненависти жильцов. Комплекс упрекают в отсутствии инфраструктуры, плохой инсоляции (окна очень маленькие), постоянных поломках и очень дорогом обслуживании – неудивительно, что власти регулярно грозятся его снести. 

В принципе, одного только наследия Бофилла хватило бы, чтобы заполнить эту подборку. Проект Walden 7 стал его манифестом, в котором архитектор выразил свои представления о жилом комплексе: необычная архитектура (в противовес безликому модернизму), несколько зданий вместо одного большого, внутренние дворы и общественные зоны. Название позаимствовано у утопического романа Берриса Скиннера «Уолден 2». 

Комплекс на 446 квартир состоит из нескольких 16-этажных блоков, сгруппированных вокруг дворов. Квартиры спроектированы по принципу модулей, которые можно легко объединять или наоборот. Бофилл хотел, чтобы снаружи дом напоминал крепость (маленькие окна и правда напоминают бойницы), а внутри был открытым и провоцировал жильцов на общение. 

Задача решена лишь отчасти. Террасы и бассейны на крыше пользуются популярностью у жильцов, но дворы оказались очень темными, а сложная система переходов и открытых галерей не столько связывает людей, сколько запутывает. Плюс качество постройки оставляет желать лучшего. Walden 7 – не элитное, но и не социальное жилье, это полноценная модель общества: бедные живут на нижних этажах и мечтают перебраться на верхние. А сам автор взирает на это из своей «Фабрики», расположенной по соседству. 

Бельгийский городок Гран-Орню известен тем, что там в начале XIX века был построен идеальный шахтерский поселок, красивый и комфортный. К 1970-м годам угольная добыча прекратилась, и жители остались без работы. Вместо того чтобы дать городу спокойно захиреть, было решено построить новый комплекс социального жилья. К работе были приглашены Мануэль Нуньес Яновский, испанец советского происхождения и бывший партнер Рикардо Бофилла, и местный архитектор Анри Гуше. 

«Театр Аида», круглое трехэтажное здание с аркадами, ареной и ярусами зрительских мест, явственно вдохновлено античным театром. Отсылки к античности типичны для постмодернизма и особенно Яновского, к тому же так новый комплекс перекликается со старым, тоже построенным в неоклассическом стиле. Авторы надеялись, что площадь станет центром жизни комплекса и будет использоваться на итальянский манер, для совместных праздников и встреч. Увы, здание так никогда не было на 100% закончено, в нем постоянно что-то не работает или протекает, площадь используется как парковка, а жильцы ненавидят свой дом и мечтают съехать. Зато мир получил один из самых странных шедевров постмодернизма. А вот шахтерскому поселку XIX века повезло. Он сейчас превращен в музей, причем именно благодаря Гуше, который выкупил его на свои деньги и спас от слома.   

Бофилл построил два жилых комплекса в пригороде Парижа. К тому времени его стиль эволюционировал от испанской традиции к неоклассицизму. Монументальные «Пространства Абраксас» в Нуази-ле-Гран вы можете помнить по последним «Голодным играм». Второй проект — это уже не квартал, но целый город, хоть и не слишком густонаселенный (всего около 700 квартир). 

Он построен вокруг искусственного озера и делится на три части. Комплекс «Аркады» повторяет план античного поселения: невысокие дома, украшенные декоративными арками и портиками, организованы вокруг круглой площади. «Виадук» состоит из шести корпусов, соединенных галереями на уровне последнего этажа, что действительно придает ему сходство с виадуком. «Храмы озера» похожи на приземистый дворец с двумя полукруглыми крыльями. Классическая архитектура и песочный цвет бетона, имитирующий камень, отсылает к соседнему Версалю. Бофилловский городок быстро прозвали «Версалем для бедных». Он тоже привлекает туристов, фанатов постмодернизма, а вот жителей на улицах почти не увидишь. Без магазинов и кафе, без деревьев, город напоминает заброшенную декорацию к историческому фильму. 

К концу 1970-х стало понятно, что ничего хорошего из идеи гигантских социальных комплексов не вышло, и заказы на них перестали поступать. «Арены Пикассо» – попытка усовершенствовать идею, уменьшив размер. Комплекс насчитывает «всего» 540 квартир. Мануэль Яновский считал, что оригинальность архитектуры позитивно влияет на атмосферу квартала, и не сдерживал свою фантазию. 

В этом проекте архитектора вдохновляли его кумиры Пикассо и Гауди. Он окружил площадь зданиями с аркадами в неоклассическом стиле, с двух сторон увенчав их круглыми объемами диаметром 50 м. Все это вместе должно было символизировать арену с перевернутой колесницей. Местные жители концепцию не поняли и прозвали здания «камамберами». Их судьба не так печальна, как у других комплексов соцжилья — недавно их отреставрировали и сносить не планируют. Хотя вечером тут все-таки лучше не гулять.

Текст: Юлия Пешкова